К твоему деду пришли
К твоему деду пришли на рассвете в его деревенский дом. Жена и дети ещё спали. На него наставили винтовки, забрали весь хлеб и увели скот. Когда семья проснулась, то застала твоего деда в сарае с верёвкой в руке, где он проверял прочность перекладины. Веревку сожгли в этот же день.
Через несколько лет к твоему деду ночью постучали в дверь. Уже никто не спал. Ему сказали собираться. Жена молча рухнула в прихожей на пол и вцепилась в ногу своего мужа. Её ударили прикладом винтовки по голове. Кровь струйкой побежала по виску и дальше потекла в сторону распахнутой двери. "Полы неровные у нас" - последнее, что подумала твоя бабушка перед тем, как потерять сознание. Дети все видели. Кажется они плакали. Твоего деда увезли на Колыму. 10 лет без права переписки.
Твоего деда вывел из короткого забытья резкий удар в печень. Живой труп его с трудом поднялся с ледяной барачной земли. Твоего деда вывели во двор и выбили ему оставшиеся несколько зубов. Медленно просыпался. Потом его дистрофичное тело погрузили в вагон, набитый такими же человеческими отголосками как он и увезли на фронт. Твой дед ничего не чувствовал, кроме голода. Ему хотелось есть и умереть. Умереть он не мог. В голове его промелькуло то утро в деревни, сарай, веревка. "Зачем они так рано пришли, ещё бы минут 5 и все бы было закончено" - тупо, без эмоций в голове возникла бледная мысль.
В первый же день твоего деда бросили в атаку. Под пули, под танки. Сзади стояли те самые, они целись в спину на тот случай, если твой дед не захочет бежать. Он побежал.
Чудом (зачем-то) твой дед выжил. Пули попали ему в пах, в ногу и одна разорвала ему ухо. Он очутился в госпитале.
Война закончилась. В дверь опять позвонили. Некому уже было лежать в коридоре и некому было его оплакивать. Дети сгинули на фронте. Жена безвести пропала в лагерях. Твой дед потом узнал, что её забрали через неделю. Как жену врага народа. Их сосед очень любил эпистолярный жанр. Но, это уже было неважно. Твоему деду сказали покинуть Москву в течении трех дней и никогда не возвращаться. Он уехал.
Потом он умер, ты его не застал. Умер где-то в одиночестве, то ли под Рязанью, то ли ещё где-то. Похоронили его быстро и незаметно. Кстати, в последние годы он очень много пил. Иногда плакал. По ночам просыпался и хрипел, задыхался и падал с постели. Никто не знает, что он чувствовал в те минуты. Да и ты об этом никогда не подумаешь.
Прошло 72 года. Ты наклеил на свою немецкую иномарку "можем повторить". Ты что-то собрался праздновать. Ты рад, у тебя приподнятое настроение и ты даже нашёл единственную фотографию своего деда и гордо пойдёшь с ней маршировать по Москве. "Наша Победа" - подумаешь ты. Вечером ты напьешься с друзьями. А утром похмелишься и зачем-то заживешь дальше.
